Айзенштадт Меер Бенцианович (1895-1961)

 

Птица марабу

 

1940-е-1950-е

Керамика, глазурь, СХФ №1

 

«Положь птичку!»

Семен Васильевич, герой Анатолия Папанина, обращаясь к герою Андрея Миронова

к/ф «Берегись автомобиля!», реж. И. Рязанов, 1966 г.

 

Каждому, наверное, знакома крылатая фраза из легендарного фильма, произнесенная тестем Димы Семицветова, когда Семицветов замахивается на него первым попавшимся под руку предметом – довольно крупной статуэткой птицы. В 1960-е появление в кадре такой большой и тяжелой статуэтки, почти моментальное, должно было демонстрировать захламленность мещанской квартиры, где достаточно доли секунды, чтоб подвернулось что-то громоздкое, старомодное, бессмысленное. Так режиссер со сценаристом, сами того не предполагая, «обидели» скульптора Меера Айзенштадта, в мастерской которого на Масловке и родилась когда-то эта птица. О «славе» своего произведения Меер, как попросту называли его родные и знакомые, не узнал – к моменту выхода фильма на экраны уже пять лет его не было на свете.

Айзенштадту, окончившему ВХУТЕМАС-ВХУТЕИН в 1930 году, и при жизни постоянно приходилось терпеть обиды. По происхождению он был евреем из семьи раввина. По мнению искусствоведа Александры Селивановой, уже во время учебы и после, он как скульптор «не вписывался ни в какие рамки», «не совпадал с магистральной линией». В 1940-е, в период борьбы с космополитизмом был в абсолютной изоляции. Вдобавок Айзенштадт, очень замкнутый человек, не умел располагать к себе людей. В 1943 году Вучетич, угрожая револьвером, отобрал у него мастерскую… В 46-м году Мееру удалось ее вернуть, но травма осталась. Работа шла плохо – пытался даже работать по ночам, так как ему казалось, что мешают то масловский трамвай, то соседи…

Всю свою жизнь после войны художник находился в почти депрессивном состоянии, с трудом сводил концы с концами, так и не вернулся к полноценной творческой работе. Делал только заказные вещи, что давалось ему с большим трудом: он постоянно ломал их, переделывал, и не всегда выполнял заказы. Современники, рисуя карикатуры и шаржи на Айзенштадта, изображали его как нахохлившуюся птицу с поднятым воротником пальто, острым носом. Он и сам относился к себе с горькой иронией – его «Птица марабу» – почти автопортрет, отчужденная, сжавшаяся, своей неподвижностью как будто приготовившаяся выдержать натиск окружающего враждебного мира. Но сама она – добрая и безобидная.

В экспозиции представлены целых четыре птицы марабу, хранившиеся в бывшей мастерской Ариадны Арендт, первым мужем которой был Меер. Две из них – это гипсовые отливки, сделанные по модели для художественного совета Скульптурно-художественной фабрики № 1 (Москва, Потылиха), а две другие – это майолика, продукция фабрики, выпустившей, по нашим предположениям, не одну сотню таких статуэток. За счет усадки керамики во время обжига по размеру тиражные скульптуры получаются меньше чем модель, сделанная художником. Кто знает, может и Вам доведется встретиться где-нибудь с Птицей Марабу, теперь Вы знаете, что она родом с Масловки!